Сто тысяч любимых строк. Часть 3.

Ветер поднялся, подул и понёс
Крылья иль паруса...
Искрами пламени прямо до звёзд,
Прямо до звёзд достал...
Ветер из леса, из листьев и трав,
Из нежности тех берёз...
Все ароматы в букет собрав,
Выносил и принёс...
Одни поднимаются, чтобы упасть,
Другие - чтобы лететь.
Выплеснуть ветром свободы страсть,
Выдохнуть и запеть!..
Следом за ветром, за стаей птиц
Листья листать, листать...
Песнею стать, и в природе лиц
Радостью прорастать.
И это, и то и быть может, иное
Хотелось прославить мне бы
Словами: "Да здравствует вечно земное
Дыхание доброго неба"

(С) А. Сапунов.

 

Сколопендра
Вы уж простите мою дотошность,но фильм действительно классный,и строчки зацепили и вправду.А было там вот именно так))))

Любовь долготерпима и милосердна, любовь не завидует, любовь не превозносится и не гордится, любовь не ропщет, не мыслит зла, она не ищет выгоду, и не бесчинствует, любовь не радуется неправде, но сорадуется истине и ведёт к свету, любовь всё покрывает и всегда, в любом проявлении благословенна………

 

Девушка, какой такой фильм?! Вообще-то это из Библии текст...

 

Я буду ждать тебя
К самолетам, поездам
В плену у гордых рек,
В плену у гордых птиц..
На разных языках,
Чужие профиль фас
Везде тебя найду,
А время года, знаешь ли, не важно!..

Я буду звать тебя,
Без шума, без имен,
Без прошлого «люблю»,
Мне так уютно в нем,
В плену ночных озер,
На разных языках,
Везде тебя найду,
А первым быть мне, знаешь ли, не важно!..

Бегущая по волнам
Ты закрываешь глаза.
Я поцелую тебя,
Как тогда в кино,
И захлебнусь в… скромной радости:
Ты со мной!
Моя актриса...

Бегущая по волнам
Я буду петь тебе
Неотвратимо в слух,
В концертах голубей
Нечаянно всю ночь,
В финальных виражах,
В Женеве и в Москве,
Я буду петь тебе,
Я буду петь тебе!
Я буду жить, как ты,
Так честно и еще
Не знать чужих постелей,
Ни слова про нее
И быть твоим шутом,
И знать, что не умрешь,
Задышишь за двоих,
А первым быть мне, знаешь ли, не важно…..

Бегущая по волнам
Ты закрываешь глаза.
Я поцелую тебя,
Как тогда в кино,
И захлебнусь в скромной радости:
Ты со мной!
Моя актриса...

Я буду ждать тебя..

(с) Ночные снайперы

 

Песня про Боба Кеннеди (из к/ф "Последний дюйм")


Тяжелым басом гремит фугас
Ударил фонтан огня
А Боб Кеннеди пустился в пляс
Какое мне дело до всех до вас
А вам до меня

Трещит земля как лесной орех
Как щепка трещит броня
А Боба вновь разбирает смех
Какое мне дело до вас до всех
А вам до меня

Но пуля-дура вошла меж глаз
Ему на закате дня
Успел сказать он и в этот раз
Какое мне дело до всех до вас
А вам до меня

Простите солдатам последний грех
И память им не храня
Печальных не ставьте над нами вех
Какое им дело до вас всех...

 

All that I can see

All that I can see
In the outer space
Leaves me worried by the question
What is that all for
I can see the fire,
Hurricanes and storms
I can see the dusty weather absolutely warm.

And a boy
Wasted and worried alone
And a boy
Tired of singing his song away
Singing his love away
And a boy
Ready to go anywhere
And a boy
Stopped on the road to the other way?
Singing his love away
Away

All that I can see
In the outer space
Makes me wonder why can't we
believe in stupid things
I can see the sky
Red and green and grey
Mountain plugged into it self
And a wood without threes

And a girl
Wasted and worried alone
And a girl
Tired of singing her song away
Singing her love away
And a girl
Ready to go anywhere
And a girl
Stopped on the road to nowhere way
Singing her love away
Away......
(c) Edipov Komplex

 

Интернет - великая весчь! Накопал.

Summertime, and the livin' is easy
Fish are jumpin' and the cotton is high
Your daddy's rich, and your momma's good lookin'
So hush little baby, don't you cry

One of these mornings, you're gonna rise up singing
Then you'll spread your wings and you'll take to the sky
But till that morning, there's a nothin' can harm you
With daddy and mammy standing by

(c) Ira Gershvin

 

Ага Когда в первый раз показали этот дурацкий фильм (я имею ввиду "Все будет хорошо!"), моей тогда еще маленькой сестре очень понравилась эта мелодия. Я ей сказала, что это из "Порги и Бесс". Через некоторое время она мне сообщила, что опять слышала эту мелодию из... "Оргии бесов"

 

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой — она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.
Когда, пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.
Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль —
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!
Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!
Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»
Твоя любовь была такой ошибкой, —
Но без любви мы гибнем, Чародей!
/Цветаева.../

 

У меня для тебя столько ласковых слов и созвучий.
Их один только я для тебя мог придумать любя.
Их певучей волной, то нежданно крутой, то ползучей,
Хочешь, я заласкаю тебя?

У меня для тебя столько есть прихотливых сравнений —
Но возможно ль твою уловить, хоть мгновенно, красу?
У меня есть причудливый мир серебристых видений —
Хочешь, к ним я тебя унесу?

Видишь, сколько любви в этом нежном взволнованном взоре?
Я так долго таил, как тебя я любил и люблю.
У меня для тебя поцелуев дрожащее море —
Хочешь, в нем я тебя утоплю?
/абсолютно-точно-НеЦветаева)))/

 

Посошок
Эх, налей посошок, да зашей мой мешок-
На строку - по стежку, а на слова - по два шва.
И пусть сырая метель мелко вьет канитель
И пеньковую пряжу плетет в кружева.

Отпевайте немых! А я уж сам отпоюсь.
А ты меня не щади - срежь ударом копья.
Но гляди - на груди повело полынью.
Расцарапав края, бьется в ране ладья.

И запел алый ключ, закипел, забурлил,
Завертело ладью на веселом ручье.
А я еще посолил, рюмкой водки долил,
Размешал и поплыл в преисподнем белье.

Так плесни посошок, да затяни ремешок
Богу, сыну и духу весло в колесо.
И пусть сырая метель мягко стелет постель
И земля грязным пухом облепит лицо.

Перевязан в венки мелкий лес вдоль реки.
Покрути языком - оторвут с головой.
У последней заставы блеснут огоньки,
И дорогу штыком преградит часовой.

- Отпусти мне грехи! Я не помню молитв.
Но если хочешь - стихами грехи замолю,
Но объясни - я люблю оттого, что болит,
Или это болит оттого, что люблю?

Ни узды, ни седла. Всех в расход. Все дотла.
Но кое-как запрягла. И вон - пошла на рысях!
Не беда, что пока не нашлось мужика.
Одинокая баба всегда на сносях.

И наша правда проста, но ей не хватит креста
Из соломенной веры в "спаси-сохрани".
Ведь святых на Руси - только знай выноси.
В этом высшая мера. Скоси-схорони.

Так что ты, брат, давай, ты пропускай, не дури!
Да постой-ка, сдается и ты мне знаком...
Часовой всех времен улыбнется: - Смотри! -
И подымет мне веки горячим штыком.

Так зашивай мой мешок, да наливай посошок!
На строку - по глотку, а на слова - и все два.
И пусть сырая метель все кроит белый шелк,
Мелко вьет канитель да плетет кружева.

(c) СашБаш

 

На жизнь поэтов

Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
Затем, что у всех на уме - у них на языке.

Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам - всё по местам.
Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада,
По чистым листам, где до времени - все по устам.

Поэт умывает слова, возводя их в приметы
Подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, еще раз!

Как вольно им петь.И дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.

Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.

Поэты идут до конца. И не смейте кричать им "Не надо!"
Ведь Бог... Он не врет, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
Глядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола.

Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,
Свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.

Не верьте концу. Но не ждите иного расклада.
А что там было в пути? Эти женцины, метры, рубли...
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
Позволят идти, наконец, не касаясь земли.

Ну вот, ты - поэт... Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем простить всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.

Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Пять, шесть, семь кругов беспокойного лада
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.

(c) СашБаш

 

Шершавый воротник потрепанной шинели.
Солдатское сукно, соленое, как снег.
Погасшие костры, прошедшие метели
И тени за спиной и догоревший век.
Послушай, старый друг, оставь свои печали
И посмотри вокруг - на полную луну,
На звездные дожди, на черные вуали
Обледенелых лип, на спящую страну.
Волшебную страну в предутренней истоме -
Соборы и сады, мосты и корабли,
Распахнутая дверь в уютном старом доме,
И колыбель дорог и сапоги в пыли.
Зазубренный клинок, причудливые шрамы,
Усталые глаза... Проклятая война!
Сожженные дворцы, разрушенные храмы,
Нелепая любовь, забытая вина.
Заклятые враги, потерянные дети,
Спокойнее, мой друг. Присядем, закури
И посмотри вокруг, на мир при лунном свете -
Успеешь вспомнить все до утренней зари -
Заветные слова, проигранную битву,
Победную трубу и пепел на груди,
Серебряный бокал, последнюю молитву...
Отверженный монах, веселый паладин,
Любовник и палач...Оставь, старик, не надо!
А может, бросив дом, опять, как в старину,
По первому лучу, по солнечному взгляду
Отправимся искать волшебную страну!

 

Veor , я по-занудствую немножко, интернет выдал только одно имя "Вероника Батхен". У нас тут принято указывать точные копирайты. И ещё: курсив выглядит красиво, но его трудно читать с экрана - сливается.

Красивенько. Я обращу на неё внимание.

Почитал http://nikab.narod.ru/. Не торкнуло.

 

Я люблю тебя в дальнем вагоне,
В желтом комнатном нимбе огня.
Словно танец и словно погоня,
Ты летишь по ночам сквозь меня.

Я люблю тебя - черной от света,
Прямо бьющего в скулы и в лоб.
Не в Москве - так когда-то и где-то
Все равно это сбыться могло б.

Я люблю тебя в жаркой постели,
В тот преданьем захватанный миг,
Когда руки сплелись и истлели
В обожанье объятий немых.

Я тебя не забуду за то, что
Есть на свете театры, дожди,
Память, музыка, дальняя почта...
И за все. Что еще. Впереди.
/П.Антокольский/

 

- Не плачь.
- Не плачу. Ты кто?
- Я ангел.
- Ты настоящий?
- А есть сомнения?
- Послушай, ангел, станцуем танго?
Ты ведь танцуешь?
- Под настроение.
- А ты хранитель?
- Учусь, но буду.
- Вот черти, ангел – и тот учащийся.
- Ну вот…
- Да ладно, забудь.
- Забуду.
Ты с неба лучше, чем настоящая.
- Да брось, станцуем?
- Позвольте руку.
- Какой галантный.
- Ну, так положено.
А что ревела?
- Да так, от скуки.
- Ведь врешь?
- Немного.
- Какая сложная.
- Ну вот…
- Обидел? Забудь.
- Забыла.
…
Мотив не важен –
Фокстрот ли, танго ли.
В пустой квартире.
Глаза закрыла.
Ладонь согрелась.
Танцует с ангелом.

 

Лирическая

Я ревную тебя к дождю
Что над домом твоим прольется
И сквозь стекла тебе улыбнется
Но наученный ждать, я жду

Я ревную тебя к весне
К листопадам осенних шпилей
К твоим небылям и к твоим былям
И со мной не поспорить и мне

Я ревную тебя к глазам
Что глядят на тебя без опаски
Я надеюсь, немножечко ласки
Упадет и к моим ногам

Я ревную как черт, как бог
К небесам, к преисподней ада
И в аду, если будет надо
Дотянусь до твоих высот

Я ревную тебя к любви
И любовью своей рисуя
Точно знаю, что я рискую
Стать основой твоей крови

Я ревную тебя к себе
Бесшабашному, злому, любому
И твоим незнакомо-знакомым
Я приду к тебе в этом дожде
(c)Jam

 

Да, точно она..
http://in.msk.ru/rus/biblioteka/stihi/vb/trakt/005.shtml

 

Дивертисмент

Рвётся ночью ветер в окна,
Отвори-ка! отвори!
Я задумалась глубоко
Но ждала вас до зари.
Я любила вас, не зная,
На четвёртом этаже.
Всё по комнатам гуляю
Одиноко в неглиже.
Ах зачем же тихо стонет
Зимний день на Рождество.
Вы сдуваете с ладоней
Пепел сердца моего.
Пусть мои закрыты двери,
Под глазами синева.
Разболелась от потери,
Закружилась голова.
/А. Введенский/

 

Опять опадают кусты и деревья,
Бронхитное небо слезится опять,
И дачники, бросив сырые кочевья,
Бегут, ошалевшие, вспять.

Опять, перестроив и душу, и тело
(Цветочки и летнее солнце - увы!),
Творим городское, ненужное дело
До новой весенней травы.

Начало сезона. Ни света, ни красок,
Как призраки, носятся тени людей..
Опять одинаковость сереньких масок
От гения до лошадей.

По улицам шляется смерть. Проклинает
Безрадостный город и жизнь без надежд,
С презреньем, зевая, на землю толкает
Несчастных, случайных невежд.

А рядом духовная смерть свирепеет
И сослепу косит, пьяна и сильна.
Всё мало и мало - коса не тупеет,
И даль безнадежно черна.

Что будет? Опять соберутся Гучковы
И мелочи будут, скучая, жевать,
А мелочи будут сплетаться в оковы,
И их никому не порвать.

О, дом сумасшедших, огромный и грязный!
К оконным глазницам припал человек:
Он видит бесформенный мрак безобразный,
И в страхе, что это навек,

В мучительной жажде надежды и красок
Выходит на улицу, ищет людей...
Как страшно найти одинаковость масок
От гения до лошадей!
(с) Саша Черный

 

Ночная улица, огонь горит в окне,
Еврей-аптекарь охает во сне,
А перед шкапом с надписью venena,
Хозяйственно согнув скрипучие колена,
Скелет, до глаз закутанный плащом
Чего-то ищет, скалясь черным ртом.
Нашел. Но ненароком чем-то звякнул
И череп повернул. Аптекарь крякнул,
Привстал и на другой свалился бок.
А гость меж тем заветный пузырек
Сует из-под плаща двум женщинам безносым
На улице, под фонарем белесым.

Блок А. А.

 

прощальных белых поцелуев след во мне
ты не вернешься
меня рисуют мелом на стене
ты не вернешься
и пролетают белые леса
успеть прикрыть бы спину
я рада: ты живой пока
я не предам я не покину

зву-чи!

как много песен порохом живёт во мне
ты не вернешься
а о тебе ещё никто не пел
ты не вернешься

и пролетают белые леса
успеть прикрыть бы спину
я рада: ты живой пока
я не предам я не покину

зву-чи!

(c) Арбенина

 

Consul
Повеселил, спасибо!

 

Ветер
Душа моя затосковала ночью.

А я любил изорванную в клочья,
Исхлестанную ветром темноту
И звезды, брезжущие на лету.
Над мокрыми сентябрьскими садами,
Как бабочки с незрячими глазами,
И на цыганской масляной реке
Шатучий мост, и женщину в платке,
Спадавшем с плеч над медленной водою,
И эти руки, как перед бедою.


И кажется, она была жива,
Жива, как прежде, но ее слова
Из влажных Л теперь не означали
Ни счастья, ни желаний, ни печали,
И больше мысль не связывала их,
Как повелось на свете у живых.

Слова горели, как под ветром свечи,
И гасли, словно ей легло на плечи
Все горе всех времен. Мы рядом шли,
Но этой горькой, как полынь, земли
Она уже стопами не касалась
И мне живою больше не казалась.
Когда-то имя было у нее.
Сентябрьский ветер и ко мне в жилье
Врывается - то лязгает замками,
То волосы мне трогает руками.
/А.Тарковский/

 

Зима метёт снегом за окном. Слови на ладонь снежинку и увидишь, как за мгновение исчезнет целый мир, мир, белых сплетений и отростков.
Мир, в котором, быть может, такой же, как ты, словил на ладонь снежинку.
Присмотрись. Видишь! Видишь! Вот стоит мой дом, окно, я лежу на диване и держу на руках зверя с чёрной мордой, он громко урчит, а на его чёрном остром ухе, смотри, вот тут, на самой кисточке, на её последнем волоске, неподвижно замерла БЕЛАЯ ПУШИНКА, она в РАВНОВЕСИИ.
ОНА именно ОНА, держит меня, моего чёрного зверя и тебя, с моим домом в руке. И если сейчас, ни на мгновенье позже, ты сдуешь снежинку с ладони, мы все, удержимся в равновесии ещё на целую ВЕЧНОСТЬ. (с)

 

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав…
Ты плачешь? Послушай… далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Н.Гумилев

 

Бег.
На месте.
За место.
От места до места совместно.
Если первенство,
Значит за первое место.
Вместе,
Порознь,
Врозь,
Врассыпную,
Один за другим...
Бег.
Куда?
От Кого и за Кем?
Никому не известно.
Бег.
И вместо награды -
Штрафные круги...
Заплетаются ноги,
Глаза застилает усталость,
Неизвестно, что там впереди -
Эшафот?
Пьедестал?
Я устал,
Я прощаюсь со многим,
Что в прошлом осталось,
А осталось немного -
Дожить,
Добежать
До Того,
До такого, как стал.
Бег.
Беглец.
От себя.
От погони.
Безумец в попытке побега.
Бег.
Куда?
От Кого и за Кем?
От судьбы своей как от беды...
По примятой траве,
По булыжнику улиц,
По облаку снега,
На небо,
Чтобы там
Незаметными стали,
Растаяли мвесте со снегом
На небе следы...

(С) А. Бутузов.

 

пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах;
Покуда сокол мой был со мною, мне клёкот его заменял молитвы.
Но вот уже год, как он улетел - его унесла колдовская метель
Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далёких земель.
И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;
В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;
Ах, видеть бы мне глазами сокола, и в воздух бы мне на крыльях сокола,
В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около...

Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полёт мне снится - холодные фьорды, миля за милей;
Шёлком - твои рукава, королевна, белым вереском - вышиты горы,
Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;
Мне бы вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,
Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя;
Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;
В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета...

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,
Полетим с тобой в ненастье - тонок лёд твоих запястий;
Шёлком - твои рукава, королевна, ясным золотом - вышиты перья;
Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю...

Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,
Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;
Шёлком - твои рукава, королевна, ясным месяцем - вышито небо,
Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;
Как больно знать, что всё случилось не с тобой и не со мною,
Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное;
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
Я, конечно, ещё спою на прощанье, но покину твой дом - с лучом рассвета.

Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны травам древним...
Только повторять осталось - пара слов, какая малость -
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье...

Мне ль не знать, что всё случилось не с тобой и не со мною,
Сердце ранит твоя милость, как стрела над тетивою;
Ты платишь - за песню луною, как иные платят монетой,
Я отдал бы всё, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...
Ты платишь - за песню луною, как иные - монетой,
Я отдал бы всё, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...

Королевна...

(с) Хелависа
P.S. есть люди, с которыми и рада бы, да не судьба.. и жаль.. и хорошо...