Сто тысяч любимых строк. Часть 4

Шелкопряд

Я незаметно на дереве в листьях
Наполняю жизнь свою смыслом,
Пряду свою тонкую нить...
Нас очень много на дереве рядом
И каждый рожден шелкопрядом
И прядет свою тонкую нить...

А моря до краев наполнялись по каплям
И срослись по песчинкам камни,
вечность это наверно так долго...
Мне бы только мой крошечный вклад внести,
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шелка...

Кто-то в паутину религий попался,
Кто-то бредит пришельцами с Марса,
Я пряду свою тонкую нить...
Кто-то открывает секрет мирозданья,
Кто-то борется с твердостью камня,
Я пряду свою тонкую нить...

А моря до краев наполнялись по каплям
И срослись по песчинкам камни,
Вечность это наверно так долго...
Мне бы только мой крошечный вклад внести,
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шелка...

Я не умею чего-то еще,
Я маленький червячок,
Мир безумный проносится мимо...
А мы создаем своими руками
Невесомые тонкие ткани,
Красота вполне ощутима...

А моря до краев наполнялись по каплям
И срослись по песчинкам камни,
вечность это наверно так долго...
Мне бы только мой крошечный вклад внести,
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шелка...

А моря до краев наполнялись по каплям
И срослись по песчинкам камни,
Вечность это наверно так долго...
Мне бы только мой крошечный вклад внести,
За короткую жизнь сплести
Хотя бы ниточку шелка...

Исполняет Флёр: [ame]http://www.youtube.com/watch?v=jSn4vBpx8p0[/ame]

 

Николай Гумилев
ЗМЕЙ

Ах, иначе в былые года
Колдовала земля с небесами,
Дива дивные зрелись тогда,
Чуда чудные деялись сами...

Позабыв Золотую Орду,
Пестрый грохот равнины китайской,
Змей крылатый в пустынном саду
Часто прятался полночью майской.

Только девушки видеть луну
Выходили походкою статной,-
Он подхватывал быстро одну,
И взмывал, и стремился обратно.

Как сверкал, как слепил и горел
Медный панцирь под хищной луною,
Как серебряным звоном летел
Мерный клекот над Русью лесною:

"Я красавиц таких, лебедей
С белизною такою молочной,
Не встречал никогда и нигде,
Ни в заморской стране, ни в восточной.

Но еще ни одна не была
Во дворце моем пышном, в Лагоре:
Умирают в пути, и тела
Я бросаю в Каспийское море.

Спать на дне, средь чудовищ морских,
Почему им, безумным, дороже,
Чем в могучих объятьях моих
На торжественном княжеском ложе?

И порой мне завидна судьба
Парня с белой пастушеской дудкой
На лугу, где девичья гурьба
Так довольна его прибауткой".

Эти крики заслышав, Вольга
Выходил и поглядывал хмуро,
Надевал тетиву на рога
Беловежского старого тура.

 

О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!

К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.

Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.

О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.

И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.

Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.

Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.

Белла Ахмадулина

 

Ты знаешь, что значит - игры, и знаешь, что значит - крайность;
Ты знаешь, что значит - смелость, и знаешь, что значит - роли...
Мы просто в слова играли - и, кажется, заигрались:
Попали друг к другу сами в лирические герои.

И - в будни вливаться строкам, вдали остаются рамки;
Сны, образы и стихии над нами кружат, - вот только,
Мой вдумчивый архитектор воздушно-хрустальных замков,
Я знала: чем выше башни, тем больше потом осколков.

 

Ты живёшь в стране, где годы скрипят на зубах.
Ты ложишься спать, когда все уже спят.
Ты крадёшься к постели, где до тебя уже кто-то лежал.
Ты обнимаешь ту, которая должна уступить мне место

Рядом с тобой, рядом с тобой,
Рядом с тобой должен быть кто-то сильнее дождя, послушай,
Не для тебя пресный покой,
Который когда-нибудь сильной рукой будет разрушен.

Но ты мне говоришь, что всё это лечит тебя.
Невозможно всю жизнь шагать по дорогам войны.
Что ж, отдай мне усталость, я развею её в пространстве весны
И не забудь встретить ту, которая должна уступить мне место

Рядом с тобой, рядом с тобой,
Рядом с тобой должен быть кто-то сильнее дождя, послушай,
Не для тебя пресный покой,
Который когда-нибудь сильной рукой будет разрушен.

 

Босиком по колючей метели,
Наугад, никуда не спеша,
Одиноко брела еле-еле
Беспризорная чья-то душа.
Шла душа, спотыкаясь устало,
Шла на ощупь, не чувствуя ног.
И в конец обессилев, упала
Возле двери твоей на порог…
Ночь была нескончаемо длинной.
И в горячке металась душа.
Ты поил ее чаем с малиной,
На озябшие пальцы дыша.
Ты баюкал её, как ребёнка,
Ночь провёл без покоя и сна.
А под утро, усталым котёнком
Наконец-то уснула она…
А потом понеслось, завертелось,
Дни неслись, хороводом кружа.
Расцвела, ожила, отогрелась
В твоем доме бродяжка-душа.
Ты и сам как-то вдруг поменялся –
Лёд растаял в серьёзных глазах.
Ты, как малый ребёнок, смеялся,
Заблудившись в её волосах...
Но всё чаще душа выходила
На дорогу, ведущую вдаль.
Не смеялась, всё больше грустила,
Завернувшись в пуховую шаль.
Осень нудно дождями частила.
Полыхал листопада пожар.
От тебя навсегда уходила
Беспризорная чья-то душа…

 

Солия, - красиво) но, почему-то, напрашивается грустное резюме - "сколько волка не корми, а он всё в лес смотрит"( и сколько не отогревай печальную заблудшую душу, рано или поздно, она всё равно уйдёт босиком на мороз( несчастливость, это призвание

п.с. сорри, я понимаю, что тема не для анализа, но почему-то захотелось сказать

 

Один мой друг завел себе ангела, настоящего,
с белыми крыльями и тревожным светом в груди.
Ему предлагали рыбок, кота, гигантского ящера –
не брал: рыбок целое море, а ангел – всего один.
Нормальный попался ангел: красивый, послушный, ласковый.
Слегка мелковат, но зато освещает комнату в темноте
и балует всех под вечер такими сказками,
каких человек не сложил бы, да и не захотел.
Мой друг недавно устроился на вторую работу.
Ангел в доме – не мышка, в содержании дорог.
Он же видеть не хочет супов, котлет и компота,
ему подавай нектар, креветки, пармезан в помидорах.
Он пьёт только чистый виски, спит исключительно сидя,
но чтобы кто-нибудь рядом всё время стоял с опахалом.
Друг мой стоит. Сдувает пылинки. Всё в наилучшем виде.
Недавно они завели грифона, будто забот не хватало.
Я временами ворчу, говорю, зачем тебе это?
Пользы ведь от него никакой, зато по горло возни.
Друг молча смотрит. В усталых глазах – острые блики света.
И что-то такое...такое...Не могу объяснить.

 

Я люблю того, кто не придет.
Кто не сядет пить чай за одним столом.
Кто никогда, никогда не приходил в мой дом.
Я люблю того, кто спит по ночам,
Опустив веки в ночную печаль.
Дрожит фитиль его огня и гаснет в свете дня.

А мы с тобою уже далеко от земли.
Ты умеешь летать. Я умею любить.
Ты любишь мечтать. А я люблю петь.
И наши страны давно стали одной.
Наши войны давно превратились в парад.
Ты так долго этого ждал. Почему ты не рад?

Медленный стук чужих шагов.
Вечер не время для звонков и для врагов.
Я недостаточно сильна.
Давит всей тяжестью вина, но не до дна.

Я люблю того кто держит в руке
Ключ от дверей, что всегда на замке,
Кто знает маршруты ночных поездов
До дальних городов.

Я люблю того, кто видит мой цвет,
Кто рядом со мной, когда меня нет.
И слезы мои — его глаза, как соль на парусах.

А мы с тобою уже далеко от земли.
Ты умеешь летать. Я умею любить.
Ты любишь мечтать. А я люблю петь.

И наши страны давно стали одной.
Наши войны давно превратились в парад.
Ты так долго этого ждал. Почему ты не рад?

Медленный стук чужих шагов.
Вечер не время для звонков и для врагов.
Я недостаточно сильна.
Давит всей тяжестью вина, но не до дна.

 

Стены жёлтые, стены гладкие;
«Влюблены» - написано в картах.
Нас с диагнозом одинаковым
Поместили в одну палату…

…Скоро стали врачи нечасто нас
Посещать – и ушли соседи.
«Утверждают, что оба счастливы» -
Дописали, - «ну точно бредят».

 

По снегу, летящему с неба,
Глубокому белому снегу,
В котором лежит моя грусть,
К тебе, задыхаясь от бега,
На горе свое тороплюсь.

Под утро земля засыпает
И снегом себя засыпает,
Чтоб стало кому-то тепло.
Лишь я, от тоски убегая,
Молю, чтоб меня занесло.

И каналы тянут руки серые ко мне.
И в ладонях их уже не тает белый снег.
И в ладонях их уже не тает белый снег.

Сыграйте мне, нежные скрипки.
Светает. Написан постскриптум,
И залит обрез сургучом.
Пора, грянет выстрел, и, вскрикнув,
Я в снег упаду на плечо.

Хочешь, эту песню не слушай.
Дверью хлопну - легче не станет.
Только не бередь мою душу.
Только не тревожь мои раны.

Снова с неба падают звезды,
Снова загадать не успею.
Жить мне вроде бы и не поздно...
Только просто так не сумею.

И каналы тянут руки серые ко мне.
И в ладонях их уже не тает белый снег.
И в ладонях их уже не тает белый снег.

А.Розенбаум

 

Над крышей дома есть ещё этаж.
Над вершиной дерева есть ещё одна ветвь.
Над горной вершиной есть ещё один камень.
После конца пути есть ещё один шаг.

За последней страницей книги
есть ещё одна страница.
За последней строкою
есть ещё одна строка.
За последним звуком
есть ещё один звук.
За последним часом
есть ещё один час.
За последним вздохом
есть, наверное, иное дыхание...

---------- Сообщение добавлено 04.09.2010 12:11 ----------

"Что такое дорога?"
- спросил Ученик.

Архитектор сказал:
"Пойдём."

"Но могу ли уйти я из этого мира?"

Архитектор сказал:
"Не можешь."

"В чём же смысл пути?"
- спросил Ученик.

Архитектор сказал:
"Пойдём."

 

Сказка на ночь

Ночью я бродил по лесу,
Продирался сквозь кусты,
Я разыскивал то место,
Где погребены мечты.

Что-то меж стволов блеснуло -
Помоги мне, Бог-Отец!-
Там на деревянном стуле
Под луной сидел мертвец.

В кулаках зажаты свечи,
На колени каплет воск,
Бледный лик умом отмечен,
Что давно покинул мозг.

Стул стоял на возвышеньи
Из увесистых камней,
Задыхаясь от волненья,
Я схватил потяжелей.

От испуга ли, от злости
Камень я метнул в него.
Хруст пробитой лобной кости -
И — не стало ничего!

Ни покойника, ни стула,
Ни горы камней под ним!
Весь кошмар, как ветром сдуло
И рассеяло, как дым!

Но видать то место было
Проклято не один раз:
И разрытая могила
Там возникла тот же час.

Из глубин ее струился
Леденящий холодок,
Вслед за ним опять явился
Труп пропавший. Он изрек:

- Ты зачем меня обидел?
Я стерёг твои мечты!
Наяву ты их не видел?
Что ж, сейчас увидишь ты!

И полился из могилы
Нескончаемой рекой
Желтый гной с нечистой силой,
Заполняя мир собой.

Бородавчатые гады,
Копошась в потоке том,
Были встрече со мной рады,
Целовали липким ртом.

С ног сбивали полулюди
Щупальцами вместо рук.
Я упал в смердящий студень
И поплыл, давя испуг.

Целый сонм глумливых тварей
Оплетал меня в пути.
По воронке вниз спускались
Мы, чтоб почву обрести

Под ногами… Вот достигла
Свора вся седьмого дна,
Дна, откуда не проникла
К Богу просьба ни одна.

Путь болотистый пред нами
Еле виден в темноте.
Стихло гнойное цунами,
Нас оставив в пустоте.

Впереди мерцало что-то,
Будто Полифемов глаз.
Мы шагали по болоту,
Топи окружали нас.

… Монстры от меня отстали,
К свету я побрел один.
Что б там ни было — едва ли
Хуже будет впереди...

Я ошибся: вдруг трясина
Превратилась в водопад.
Мощная его лавина
Прямиком выносит в ад.

Вот что вдалеке мерцало -
Взгляд стеклянный сатаны -
Не одно, а два буркала
На меня устремлены.

Дьявол восседал на стуле
Скроенном из тел людей,
А стоял тот стул… Скажу ли?
На Иудином уде.

Две руки, как два питона,
Обняли меня не зря:
Потащили прямо к трону,
Прямо к пасти упыря.

Запихнул меня в утробу
Ненасытный людоед
Непрожеванного.Гроба
Хуже чрева его нет.

Расщеплялся соком едким
В брюхе у него три дня...
Не размяк… Я не конфетка.
Дьявол выблевал меня.

Здесь мораль совсем простая:
Пищу тщательнее жуй!..
… А со мной что дальше стало?
Леший я. В лесу брожу.
©

 

как так??? жизненно прям... горород Волгоград- как он есть..

---------- Сообщение добавлено 12.09.2010 03:09 ----------

город говноград..

 

Ест еще много городов подобных, любезный мой Гораций...

 

Нигде человека не бьют так часто, с таким
усердием и радостью, как у нас, на Руси. «Дать в морду», «под душу», «под
микитки», «под девятое ребро», «намылить шею», «накостылять затылок»,
«пустить из носу юшку» — все это наши русские милые забавы. Этим —
хвастаются. Люди слишком привыкли к тому, что их «с измала походя бьют»,—
бьют родители, хозяева, била полиция.
И вот теперь этим людям, воспитанным истязаниями, как бы дано право
свободно истязать друг друга. Они пользуются своим «правом» с явным
сладострастием, с невероятной жестокостью. Уличные «самосуды» стали
ежедневным «бытовым явлением», и надо помнить, что каждый из них все более
и более расширяет, углубляет тупую, болезненную жестокость толпы.
Горький

 

ДОЖДЬ

Есть в дожде откровенье - потаенная нежность.
И старинная сладость примиренной дремоты,
пробуждается с ним безыскусная песня,
и трепещет душа усыпленной природы.

Это землю лобзают поцелуем лазурным,
первобытное снова оживает поверье.
Сочетаются Небо и Земля, как впервые,
и великая кротость разлита в предвечерье.

Дождь - заря для плодов. Он приносит цветы нам,
овевает священным дуновением моря,
вызывает внезапно бытие на погостах,
а в душе сожаленье о немыслимых зорях,

роковое томленье по загубленной жизни,
неотступную думу: "Все напрасно,все поздно!" -
Или призрак тревожный невозможного утра
и страдание плоти, где таится угроза.

В этом сером звучанье пробуждается нежность,
небо нашего сердца просияет глубоко,
но надежды невольно обращаются в скорби,
созерцая погибель этих капель на стеклах.

Эти капли - глаза бесконечности - смотрят
в бесконечность родную, в материнское око.

И за каплею капля на стекле замутненном,
трепеща, остается, как алмазная рана.
Но, поэты воды, эти капли провидят
то, что толпы потоков не узнают в туманах.

О мой дождь молчаливый, без ветров, без ненастья,
дождь спокойный и кроткий, колокольчик убогий,
дождь хороший и мирный, только ты - настоящий,
ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!

О мой дождь францисканский, ты хранишь в
своих каплях
души светлых ручьев, незаметные росы.
Нисходя на равнины, ты медлительным звоном
открываешь в груди сокровенные розы.

Тишине ты лепечешь первобытную песню
и листве повторяешь золотое преданье,
а пустынное сердце постигает их горько
в безысходной и черной пентаграмме страданья.

В сердце те же печали,что в дожде просветленном,
примиренная скорбь о несбыточном часе.
Для меня в небесах возникает созвездье,
но мешает мне сердце созерцать это счастье.

О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,
ты на клавишах звучных - утешение в боли,
и душе человека ты даришь тот же отзвук,
ту же мглу, что душе усыпленного поля!

Лорка

 

За что Герасим утопил Муму?
Я не пойму, я не пойму,
В каком бреду он был, в каком дыму?
Ведь не к добру, не по уму
Что он за чувства чувствовал внутри,
Пока она пускала пузыри?

Они брели по берегу вдвоем,
Уже была близка беда,
Муму манил прохладный водоем,
И вот тогда, и вот тогда
Он привязал к Муме два кирпича -
Глаза садиста, руки палача.

Мума могла бы еще долго жить,
Растить щенков, гонять гусей,
Зачем Герасим стал ее топить
В пруду, к стыду России всей?
С тех пор в любой порядочной семье
Всегда жива легенда о Муме.

Живи, но помни, что однажды в дом
К тебе судьба войдет с метлой,
Тогда скули себе, виляй хвостом:
Судьба глуха, как тот немой,
Не зарекайтесь, люди, от чумы,
Сумы, тюрьмы и участи Мумы

(с) А. Кортнев

 

Не нужна ему ты, милая, не нужна —
У него есть Божья Заповедь и жена.
И тебе такие, золотко, не нужны —
У них даже сны безгрешные,
Даже сны.

А твоя подушка горькая — горяча.
Он к тебе приходит, мучает по ночам,
Что посмотрит, что дотронется — жгет огнем —
Даже днем, бывает, стонется,
Даже днем.

Е. Горбовская

 

Зашёл. И огляделся..Не весело у вас.

---------- Сообщение добавлено 22.09.2010 09:54 ----------

Стихов,тут книжка подвернулась.Внимание на это обратил.

Когда я мрачен или весел,
Я ничего не напишу.
Своим душевным равновесьем,
Признаться стыдно, дорожу.

Пускай, кто думает иначе,
К столу бежит, а не идет,
И там безумствует, и плачет,
И на себе рубашку рвет.

А я домой с вечерних улиц
Не тороплюсь, не тороплюсь.
Уравновешенный безумец,
Того мгновения дождусь,

Когда большие гири горя,
Тоски и тяжести земной,
С моей душой уже не споря,
Замрут на линии одной.

А.Кушнер

 

Белое-чёрное, чёрное-белое

Тонкая ложечка в сливочном йогурте –
Слева направо и справа налево.
Жизнью иду (вы, несчастья, не тронете?) -
Белая шахматная королева.

Жёсткое платье, корона тяжёлая.
Шлейф по квадратикам жизни волочится.
Внешне всегда беззаботно-весёлая,
Смело хожу куда нравится-хочется.

Белое-чёрное, чёрное-белое,
Диагональю, и прямо, и наискось.
Ну, ошибусь порой – что вам за дело, а?!
Я ж никогда вам в жилетку не плакалась.

Надо ль бояться ударов завистников -
Пушечных, пешечных, в спину и прочая?
Зря, недрузья, болтовнёю нечистою,
Злобными сплетнями жала вы точите.

Стану ли я из-за глупостей мучиться?
Вера в душе чьей-то злобой не выжжена.
Мат неудачам в три хода – получится.
Я – королева. Я всё-таки выживу.

Кира Шагрон

---------- Сообщение добавлено 24.09.2010 00:05 ----------

Входите, открыто, садитесь поближе, вот, кстати, варенья остатки.
Мой кот Ваши тонкие пальцы оближет, собака притащит Вам тапки.
Садитесь сюда, в это теплое кресло, оно Вас обнимет уютно.
Садитесь. Мне жизнь эта кажется пресной и птицы уже не поют, но
Я рада вас видеть. Живу? Одиноко. Ничто не меняется за год.

Вчера было лето - на кухне чеснок и немного засушенных ягод.
Теперь - мелких дел непонятных навалом, сражаюсь бессмысленно с ленью.
Позвольте пристроиться мне, как бывало, у ног, головой на колени.

Не бойтесь меня, я не буду, как раньше, рыдать и кидаться словами.
Я стала спокойной, я делаюсь старше, а значит, учусь быть не с Вами.
И Вы изменились - почтенный родитель, работа и отпуски в Греции.
Да что Вы, глаза только не отводите, хоть вечер мне в них насмотреться...
Вот только не руки, живешь себе - ну так живи без пути запасного.
Тебе ничего - ты зашел на минуту, а мне - забывать тебя снова...
А мне - забывать тебя. Слышишь, не надо! Ты там колосишься и зреешь,
А мне забывать... Я хожу по канату, над публикой, жаждущей зрелищ.
Часы на столе. Скоро утро забрезжит будильником, в уши стучащим.
А ты заходи, но, пожалуйста, реже... Ах, что я, конечно же, чаще.
А хочешь пиши, адрес тот же, туда же. А я - да не стану, куда там...
А скоро уже Новый год, распродажи, учеба, события, даты...

Аля Кудряшева

 

Минус - осень, минус - весна, минус - нежность, минус - доверие...
Досчитаю сейчас до ста...и что нету тебя...поверю я....
Минус - тысяча глупых слов, но таинственных и значительных...
И вполне обойдусь без снов...и прекрасных, и удивительных...

Минус - сказка, минус - мечта, минус - будущих дней сияние...
Досчитаю сейчас до ста...и сотру все воспоминания...
Минус - долгие вечера, на поэмы, чуть-чуть, похожие...
Досчитаю сейчас до ста...и мы станем с тобой - прохожими...

Минус - тайна, минус - судьба, минус - встреча, минус - венчание...
Досчитаю сейчас до ста...и расстанемся мы... нечаянно...
Минус - осень, минус - весна, минус - нежность, минус - доверие...
Досчитала ...уже...до ста...но...что нету тебя...не верю я...
\Вита Савицкая \

 

Я хочу быть последней женщиной

Я хочу быть...последней женщиной...
Окончательной...заключительной...
Не уболтанной...а обвенчанной...
Ясным светом...твоей обители...

Добрым утром.. и тихой пристанью...
И сводящим с ума...желанием...
Я хочу быть...контрольным выстрелом...
И последним твоим...признанием...

Я хочу быть... твоими крыльями...
Этим лёгким надёжным ...бременем...
Я хочу быть ...твоими былями...
В рамках времени...и безвременно...

Не умею я жить ...на меньшее...
Что ты смотришь в глаза...так пристально ?..
Я хочу быть...последней женщиной...
Просто ...женщиной.. и единственной...

Вита Савицкая

 

"Я иногда очень хорошо понимаю Ван Гога. Бывают, знаете, в жизни такие ситуации, когда уши явно излишни. Вот сидит, например, в кресле бывший любимый и говорит человеческим голосом: "Знаешь, дорогая, тебе срочно надо влюбиться". Сначала он по мне прицельно лупит из фаустпатрона и то, чем влюбляются, выжигает намертво, а потом начинает вести светскую беседу. О погоде и моей будущей личной жизни. Хорошо, ладно, не буду отрезать уши, женщины ушами любят, это мой единственный шанс на сегодняшний момент. Решено, выхожу замуж за первого встречного и буду любить его ушами, только пусть он будет немой, а то я не сдюжу".

 

Солнце с неба тянет пальцы
Светом сказочной планеты,
Я устрою листьям танцы,
Их подброшу, как монеты.

Листья с солнцем очень схожи:
Золотым блестят отливом –
Осень в этот день погожий
Развлекается игриво.

Листья эти - непоседы,
Как и я, шалят, смеются,
Шёпотом ведут беседы,
Превращаясь в чашки, блюдца.

Вижу сказочное чудо:
В центре скатерть-самобранка,
Солнышком блестит посуда,
Пляшет осень, как цыганка.

 

* * *
…А любовь к тебе, как свечка,
Зябко бьётся на ветру.
Одинокое сердечко
Тянет к жаркому костру.
Но костёр давно не греет,
И на угольях зола.
Там, где свечка робко рдеет,
Бездна пламени была.
Мечется огонь от ветра,
И дожди бьют, не щадя.
Не видать во тьме просвета,
Свечке мглу не разогнать.
Спит душа во мраке вечном,
Не проснётся поутру…
…Лишь любовь к тебе, как свечка,
Зябко бьётся на ветру.

 

И ты, вероятно, спросишь: какого лешего?
А я отвечу пафосно: было нужно.
Ну, в общем, кажется, звали его Иешуа,
Мы пили красное поздней ночью из чайных кружек.

И он как-то очень свежо рассуждал о политике
И все твердил: мол, нужна любовь и не надо власти.
И вдруг сказал: "Ты уж не сочти меня нытиком,
Но я устал, понимаешь, устал ужасно.

Стигматы ноют от любых перемен погоды,
И эти ветки терновые к черту изгрызли лоб.
Или вот знаешь, летом полезешь в воду,
И по привычке опять по воде - шлеп-шлеп...

Ну что такое, ей-богу, разнылся сдуру.
Что ж я несу какою-то ерунду?!
... Я просто... не понимаю, за что я умер?
За то, чтобы яйца красили раз в году?

О чем я там, на горе, битый день долдонил?
А, что там, без толку, голос вот только сорвал.
Я, знаешь ли, чертов сеятель - вышел в поле,
Да не заметил сослепу - там асфальт.

И видишь ведь, ничего не спас, не исправил,
А просто так, как *****, повисел на кресте.
Какой, скажи, сумасшедший мне врач поставил
Неизлечимо-смертельный диагноз - любить людей?"

Он сел, обхватив по-детски руками колени,
И я его гладила по спутанным волосам.
Мой сероглазый мальчик, ни первый ты, ни последний,
Кто так вот, на тернии грудью, вдруг понял сам,

Что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
... А город спит, обернувшись ночной прохладою,
И ты один - по колено в своей любви.

---------- Сообщение добавлено 30.09.2010 16:42 ----------

Ты знаешь, милый мой, я даже не скучаю,
Я каждый день сажусь за руль велосипеда
И проезжаю двадцать километров,
А если мало дел - то даже тридцать
И сорок - если солнце не палит.

Ты знаешь, милый, даже не до скуки,
Пишу дневник и делаю зарядку,
Съедаю каждый день по пол-арбуза,
Ты знаешь, ведь сейчас сезон арбузов
И даже сердце нынче не болит.

По вечерам я выхожу на море
(мне пять минут идти тут до залива),
смотрю на горизонт - как в лучших фильмах,
И сразу тянет написать картину
Гуашью или так, карандашом,

Как солнце опускается, а следом
Луна выходит, как неспешны волны,
Песок ложится шелковым халатом,
Как я здесь не скучаю, боже правый,
Как сладко, как легко, как хорошо.

Ты знаешь, милый, эти размышленья
Наводят на спокойствие такое,
Что я уже во сне тебя не вижу.
Вино с водой - любимый мой напиток,
А на закуску - в морозилке лёд.

Да, я не говорю, что это счастье,
Бывает звонче и бывает ярче,
Бывает так, что слишком горек воздух.
Но есть друзья, которые звонят мне,
Как только приземлился самолет.

И если б я могла запомнить это -
Весь этот дым пожаров (страшно, страшно),
Все эти ураганы (как вы, живы?),
Всю эту тишину (протяжный полдень),
Смолу, траву, щебенку, ясный зной.

Все это одиночество (приедешь?),
Просторное, жилое (ты приедешь?),
Наполненное (может быть, приедешь?)
Я проезжаю двадцать километров
И ничего не слышно за спиной.
(с) Аля Кудряшова

 

Нас написали без черновика.
И, канцелярский мир не обанкротив,
поставили на полку вниз торцом.
Вот так всегда - влюбиться на века,
а разлюбить в четверг, в кафе напротив,
до капуччино, после голубцов,

как раз решая - попросить ли счёт
Или, быть может, посидеть еще.

Приходится вставать из-за стола.
Сквозь небо просочился желтый сок,
пропитанный дождём или туманом.
Холодная осенняя смола,
с волос стекая, трогает висок.
как, помню, в детстве говорила мама:

Испытанное средство от бессонниц -
Кусочек хлеба с маслом, с крупной солью.

Исчезли те, с кем раньше у меня
не то чтобы душа сливалась в хоре,
не то чтобы сердца стучали в такт,
но те, кого не нужно догонять,
кого не нужно дожидаться в холле,
а с кем шагаешь рядом просто так.

Да, дело не в созвучии сердец,
но просто не с кем рядом посидеть.

Да, я и впрямь хочу всё время спать.
Присыпал дождь глаза солёной крошкой,
а солнце соком смазало слова.
Спасибо, мама. Проданы места,
у каждого своя суперобложка,
и в оглавленьи главная глава.

У всех своя особенная стать.
Нам есть, где встать. Нам можно просто спать.

На полках книги жмутся всё тесней -
так люди на трамвайной остановке
смущенно дышат в чей-то капюшон.
Он пахнет псиной, словно мокрый снег,
свечой, слезой, соломенной циновкой,
швом, шорохом, простым карандашом.

Лови свой шанс, точнее свой трамвай.
А книги не спасти - не открывай.

Не открывай, не спрашивай: "Кто там?"
Аминь, своя страница ближе к тексту,
когда твой том стоит на перекрёстке - он непременно будет разорён.
Пройдется ветер по твоим листам,
Растащит на цитаты без контекста.
Огонь придёт - весь город будто в блёстках твоим последним светом озарён.

Потащит по ногам, по мокрой жиже,
Взовьется пеплом всё, что хочет вверх.

Вот так всегда - не знать любви полжизни,
А полюбить - как водится - в четверг.

 

Мужская логика:
Вчера я ехал на работу
В метель, туман и гололед,
Вдруг мимо пронеслась Тойота,
Взяла опасный поворот.
Пересекая автостраду
Там, где сплошная полоса,
Водитель мазалась помадой
И тушью красила глаза!
Как тут от злости не беситься?
Я в гневе бритву уронил
(Я дома не успел побриться
и по дороге щеки брил).
Упала бритва в кофе прямо
(Между колен стоял стакан -
Мне вкусный кофе варит мама -
Его я пью в такой туман).
Когда предмет тяжелый падал,
Крутой горячий кипяток
Плеснул туда, куда не надо -
Там третьей степени ожог.
И вот от боли я подпрыгнул,
И из моей руки другой
Вдруг выпал телефон мобильный -
И снова - в кофе по прямой.
Не помню, что там дальше было...
Открыл глаза: больница? морг?
Теперь ни тачки, ни мобилы...
Зато повязка между ног.
Весь загипсован под завязку,
без гипса только голова.
А вот мораль у этой сказки -
У ВСЕХ БЫ БАБ ЗАБРАТЬ ПРАВА!!!

 

Посмотри на меня. Внимательно.
Я такой же как ты - отчаянный.
Говоря порой иносказательно
Я играю словами. Нечаянно

Проболтаюсь о доле истины,
Что сокрыта в словах забористых.
Собираясь однажды с мыслями
Я открою любовь к напористым

Выражениям того тонкого,
Что владеет нами. Сомнительно,
что мы скроем то чувство звонкое
От которого так волнительно

Нам двоим в этом мире привычном,
Что раскрасить у нас случается
Для друг друга словами. Обычно
для других это не получается.